"Смотрю на тех, кто уже отслужил 2 года. За 2 года я стану тут, наверное, тоже каким-нибудь психом, дебилом, или у меня будет с головой не в порядке, как у некоторых. Они могут избить ни за что. Поднять руку на человека для них не проблема. . Ну, ничего, я все переживу. Пусть бьют, унижают даже свои, но я все выдержу и при этом останусь человеком. Я не сволочь, я не могу бить человека ни за что, просто так - взять и избить. . Здесь, мама, можно стать сволочью или тварью, они здесь звери почти, . гордятся тем, что кого-то избили. Я все-таки боюсь стать здесь как все". Это одно из многих писем призывников, одно из многих свидетельств того, что происходит в российской армии, зафиксированных в докладе "Хьюман Райтс Вотч" "Неуставные отношения в российской армии. Анализ и пути решения", презентация которого прошла на этой неделе в Москве. В издевательствах, по мнению правозащитников, виноваты офицерский состав и руководство министерства обороны. В материале использованы выдержки из этого доклада
"Мы не для того год терпели, чтобы теперь кто-то из духов возникал"
Александр Д. был призван в армию в ноябре 2000 г. После "учебки" и принятия присяги он начал свою службу и сразу же столкнулся с "дедовщиной". "Один дембель своровал моющее средство, туалетную бумагу и все на нас это повесил, рассказывает Александр. - Нас завели в канцелярию на следующий день. Лейтенант взял биту и начал битой избивать. На ночь поставил, чтобы мы туалет вымыли. Я отказался, пошел спать. Меня ночью [деды] подорвали и сказали, чтобы шел мыть, я сказал, что не буду. И заставили всю ночь отжиматься. Отжимался, и избивали в то время".
Издевательства стали для Александра тем, что называют армейскими буднями. Даже в санчасти, куда он попал с высокой температурой, было не легче. "Со мной сразу же положили двух дембелей, - рассказал он правозащитникам. - Мне капельницу ставили один раз, все равно заставляли убираться, а ночью они пить начали, а меня заставляли прислуживать, тарелки уносить, супы разовые заваривать".
Однажды Александр получил письмо из дома: "Мать заболела очень сильно. Письмо пришло заказное, а все письма вскрывали сразу. Сержанты, офицеры . вскрывают, бывает, что кому-то деньги приходят, они себе все деньги забирают. Они прочитали и говорят: "У тебя маманя заболела, смотри, как бы она не сдохла!" Я просил, чтобы мне дали увольнительную, чтобы домой съездить к матери, она в больнице лежала. Мне не дали".
После двух месяцев службы Александр решил покончить жизнь самоубийством: "Ночью я хотел себе в вену воздух шприцем пустить, а шприц взял в перевязочной. Пацан с моего призыва встал в туалет, зашел на кухню воды попить и увидел, что у меня в руках шприц. Он взял у меня его, вырвал и сказал: "Ты дурак, что ли? Не делай этого, будешь ты еще из-за кого-то себя гробить. Лучше убеги".
Но побег не удался. "Меня сразу прихватили. Даже до железной дороги не успел добежать. [Наказание было не самым суровым] - просто попинали меня ночь и утром еще попинали - и все", - рассказывает Александр. Еще через полтора месяца он повторил попытку, которая на этот раз оказалась успешной. В Питере Александр связался комитетом "Солдатские матери Санкт-Петербурга". Через три недели его признали негодным к службе и комиссовали.
Представители "Солдатских матерей" и "Хьюман Райтс Вотч" встретились отдельно с каждым из четырех старослужащих, которых Александр назвал своими главными мучителями. Те не отрицали фактов избиений, однако убежденно говорили, что без этого невозможно поддерживать дисциплину в роте: "Когда мы первогодками были, никто нас не жалел, на дедов горбатились, и нас еще посильнее, чем этого Д., били. Ничего, не жаловались, не бегали, в конце концов нашли с дедами общий язык. Теперь наша очередь. Такой здесь порядок. Мы не для того целый год терпели, чтобы теперь кто-то из духов возникал. Пусть потерпят, их время тоже придет".
Стодневка Дмитрия Самсонова
Что такое "стодневка" (последние сто дней перед увольнением в запас очередного призыва) знают даже не служившие в армии. В этот период "молодые" превращаются в настоящих рабов дембелей, которые не устают придумывать для них самые изощренные задания. Например, они заставляют "духов" класть им под подушку сигареты, на которых должно быть написано, сколько осталось до приказа. Как писал матери один из первогодков, ему нужно было сделать надпись следующего содержания: "38 дней осталось деду Вове до дембеля. Всего хорошего, дух Рома".
Именно эти сто дней часто оказываются самым тяжелым периодом службы, пережить который удается не всем. 27 мая 2002 г. Дмитрий Самсонов написал родителям и бабушке, что 19 июня начинается "стодневка", и попросил прислать ему деньги и продукты: "Мамуля, что мне нужно на ближайшие 4 месяца: каждую неделю рублей по 40-50 переводом и маленькие бандероли с "Примой" и фильтровыми сигаретами. . Мама, не забудь, вышли сразу, сразу!"
Письмо запоздало, и родители получили его за день до начала "стодневки". Через несколько дней пришло второе письмо: "Сегодня начало 100-дневки, а от вас ничего нету! Ни от мамы, ни от бабушки. Я не знаю, что делать. Сейчас 2 часа дня. Через 8 часов отбой, я думаю, что сегодняшнюю ночь я не переживу. Вернее, переживу, но будет мне это стоить очень многого. Ведь я писал вам, умолял, на всякий случай написал и бабушке, чтобы быстрее было, но никто не откликнулся! Вы просто не понимаете, как это было важно для меня. На стодневку мне надо было 200 р., пачку "Явы Золотой" и по 4 сигареты в день. Это все! Я очень вас люблю и скучаю, но как мне прожить сейчас, я не знаю". В следующем письме от 13 июля 2002 г. написал, что лежит в госпитале со сломанной кистью: "Почему и как объяснять не стану. Слишком долго. Просто напишу, что начало стодневки я выдержал с успехом". А 24 июля 2002 г. родители Дмитрия Самсонова получили телеграмму о том, что их сын умер - он перерезал себе вены.
"Никто не любит отбой, потому что тогда самое страшное происходит"
Стодневка - лишь один из элементов неуставной армейской жизни. Грабежи, избиения, превращение "духов" в рабов - все это и есть армейские будни. Как отмечает социолог Константин Баранников, весь первый год посвящен служению старослужащим, которые, едва перейдя в высшую касту, превращаются в самых жестоких крепостников.
Правозащитники признают, что некоторое превосходство тех, кто прослужил большее время, способствует укреплению авторитета старших по званию и должности, что немаловажно в военной среде. Это относится и к тем случаям, когда новобранцам приходится выполнять определенный объем функций по услужению (чистка обуви, штопка формы или подача еды), не имеющих прямого отношения к службе. Однако в российской армии эта сервильность переходит предел, за которым начинается не просто унижение достоинства, а настоящие пытки. Так, молодым "не положены" личное время и сон, старослужащие могут распоряжаться этим временем по собственному смотрению. Днем "молодые" как низшая каста выполняют самую тяжелую работу, а вечером и после отбоя работают на "дедов": заправляют койки, стирают, гладят и штопают им форму, рассказывают "сказки".
"У нас рота была на ремонте, и все спали в другом здании, - рассказывает Денис Иванов. - Я уже закончил несение службы и иду в канцелярию, смотрю, там мой напарник пьет чай. Я попросил тоже чаю, а потом. другие, узнав о том, что есть заварка, - хотя это сержант дал ее. чтобы ему чай сделали, - тоже стали себе делать чай. И до того доделались, что заварка вся уже стала бледной, сахара не стало. . На следующее утро рота пришла в это помещение. Меня и моего второго дневального позвали в канцелярию. Там сидел сержант, командир нашего отделения . Спросили у нас: "Чай пили?" - "Нет, не пили". Ну, тут пошла грубая сила. И опять допрос: "Чай пили?" - "Нет". Так продолжалось, пока мы не сознались. . После шести часов все ушли, никого не было и меня [сержант] повел в туалет (наша рота стояла на построении в расположении роты), применили грубую силу, и когда меня оттуда вывели, то стояла рота и мой взвод отжимался. Меня вывели на середину и сказали: "Смотрите, рота, это крыса нашей роты". Тут мне совсем стало от этого плохо, я смотрел на своих ребят, которые отжимались, и мне показалось, что каждый был готов меня убить. Потом опять продолжалась грубая сила". Все закончилось только после того, как старший сержант заставил Дениса съесть "на сухую" целую буханку белого хлеба.
"Духу" не положено даже болеть. Не положены ему и личные вещи. Старослужащие отбирают их у солдат-первогодков, точно также, как и деньги. А если "дух" не может внести оброк, то его отправляют попрошайничать за воротами части. В некоторых случаях, по словам респондентов, деньги присваивали офицеры.
Мать одного призывника рассказывала, что по ночам "деды" отправляли сына и его сверстников в город за водкой и колбасой: "И чтобы без водки и колбасы, сынки, не приходили!" И вот эти бедные солдатики стоят в Североморске вот так вот, с протянутой рукой. . Я лично сама видела, когда мы проезжали, просто стояли. .он знает, что если он придет без водки и колбасы, а он без нее придет, т.к. кто там ему денег кинет ночью? Это значит, что он должен или сумки воровать у женщин, или квартиры грабить, или себя продавать. . Придет без ничего - били".
Первый год солдаты не могут не только поспать, но и поесть - на еду им отводится минута-две, хотя часто продукты у них и вовсе отбирают.
Но самое тяжелое время - ночь после отбоя. "Никто не любит отбой, потому что тогда самое страшное происходит. Подъема ждешь, как праздника", - рассказывает один из призывников. Именно в ночное время начинаются настоящие пытки. Одна из самых популярных - "сушеный крокодил". "Молодого" заставляют висеть на дужках кровати по несколько минут, а в случае падения начинают избивать. Несколько человек рассказывали, как старослужащие зажигалкой палили щетину на лице у тех, кто не побрился вовремя.
В части Александра Суханова его "дед" и еще трое старослужащих напивались каждую ночь: "Когда сержант выпивал, Если ему было весело, он начинал над кем-то издеваться, над кем-то смеяться, кому тапок в кровать закинет, а они такие, что если ударишь, то можно и нос разбить. А мог и матрасом из кровати выкинуть. . Может избить, может скинуть, может прижечь, что пьяному придет в голову. Он знает, что ничего не скажут, даже если офицер спросит про фингал. [Со мной конкретно] напился и сигаретой прижигал спину. Это зафиксировано. Избил, намотав мокрое полотенце, чтобы синяков не оставалось. Бил по лицу, в живот. Это армейские такие законы, что если бьешь, то мокрым полотенцем. Я просто я боялся, что будет дальше".
Некоторые новобранцы рассказывали, что подверглись и сексуальному насилию. Так, старослужащие обвинили Игоря в том, что он "стучит" командиру роты. Он отверг это обвинение, и ему дали неделю на то, чтобы найти "стукача". Ночью старослужащие подняли роту и поставили Игоря перед строем с вопросом: "Ну что, нашел?" Когда тот ответил отрицательно, "деды" заявили, что он сам и есть "стукач", приказали ему раздеться и встать на колени. После этого одному из молодых солдат вручили презерватив и приказали изнасиловать Игоря, однако тот отказался. Тогда старослужащие вызвали из строя другого солдата и приказали ему засунуть член Игорю в рот. Второй солдат со смехом снял трусы, но теперь сопротивлялся уже сам Игорь. В итоге старослужащие избили его дужкой от кровати, обернутой полотенцами, и дали еще сутки на поиски "стукача", пригрозив в противном случае изнасилованием. На следующий день Игорь оставил часть.
А Алексей Андрющенко не успел бежать, не пережив ночь в госпитале, где лежал с воспалением легких. Старослужащие заставляли его имитировать половой акт с другим молодым солдатом. На следующий день Алексея нашли повесившимся. Впоследствии суд признал старослужащих виновными в издевательствах, повлекших тяжкие последствия, и назначил наказание в виде лишения свободы на срок от полутора до четырех лет.