Из писем одного из бывших итальянских военнопленных.
Ты спрашиваешь меня, когда русские пришли в Церково. Было 7 часов утра 16 января, когда я услышал первые выстрелы. Я находился в той же избе, где ты меня оставил. Стало ясно, что скоро мы окажемся в руках врага. Так и случилось. В 8 часов утра в дверях появился партизан с шашкой и пистолетом. Я думал, что он нас немедленно пристрелит. Но он только обыскал нас, отобрал всё, что ему понравилось, после чего отвёл туда, где собирали пленных итальянцев. Там были все - раненые, больные, обмороженные. Затем нас развели по пустым избам и оставили в них, приставив по одному или два охранника. Но те не слишком старательно выполняли свои обязанности. Достаточно было дать им какую-нибудь итальянскую мелочь, и они отпускали нас ходить по деревне. Те из нас, кто чувствовал себя лучше, бродили по домам и выпрашивали еду для себя и тех, кто двигаться не мог. Через 13 дней нас немного покормили и собрали в школе. Выяснилось, что нас осталось всего 2500 человек, поскольку люди умирали каждый день. Через несколько дней к нам присоеденились 250 человек, которые оказались отрезанными от нашей колонны. Через 40 дней, 28 февраля, пришёл приказ, и нас отправили за Урал. Из 2700 человек к тому времени осталось 1225. Мне повезло. Русские выбрали 42 человека, которые ещё могли работать, в том числе и меня. Мы остались в Церкове и работали там до 25 апреля. Затем нас отвели на станцию, погрузили в вагон, в котором мы ехали 22 дня.
Ты спрашиваешь о немцах, которые остались в Церкове. Эти кончили плохо. Их сразу же собрали и безжалостно расстреляли. Позже пришёл приказ Сталина, что нет необходимости убивать всех пленных. Тогда среди нас стали появляться немецкие и румынские пленные. Их больше не убивали, но не мешали им умирать от голода, холода и болезней. Думаю, они страдали бы меньше, если бы их пристрелили сразу. Но они медленно умирали в руках русских варваров, а ведь где-то далеко их ждали матери, ещё не зная, что ждут напрасно.