Поп, герой войны

Наткнулся на любопытную новость про попа, которого представили к награждению высшей военной наградой.
Поп, правда не наш, не православный, а чех этнически и американец по гражданству.
Звали его - Эмиль Капаун, родился в 1916 году, жил в чешском посёлке Пльзень (в американском штате Канзас).
В 1940 году стал профессиональным попом, когда в декабре 1941 Япония напала на США - хотел пойти добровольцем в армию, но местный епископ его не отпустил. Но в августе 1944 этот настырный поп всё-таки ушёл в армию. Служил в Бирме. В боях не участвовал, был просто капелланом.
После войны служил в Японии, в составе оккупационных войск, получил звание капитана.
Когда коммунистическая Северная Корея напала на капиталистическую Южную Корею - в составе передовых частей в июле 1950 года отправился воевать (в должности полкового попа).
2 августа того года этот поп под пулемётным огнём вытащил с ничейной полосы раненого солдата, за что был награждён орденом Бронзовая Звезда.
2 ноября 1950 года поп, вместе с несколькими десятками американских солдат, был взят в плен китайцами. Прежде всего бравые китайские зольдаты сняли обувь с пленных - поскольку своей обувки у них не было. Пленных гнали пешком до китайской границы. Обессилевших, конечно гуманно убивали (штыками, тратить патроны на это запрещалось).
Попу удалось живым дойти до лагеря на реке Ялу. Более того - он оказался весьма ушлым. По сути он ведь был простым крестьянским парнем, и потому, в отличие от многих других пленных американцев, вполне успешно умудрялся сбегать из лагеря, чтобы нашарить какой-нибудь еды в окрестных полях и огородах. Эту еду он не сжирал сам, как некоторые, а делился с другими. Правда, некоторые говорят, что поп шарил не только по полям, и приносил не только картошку, зерно, чеснок, но даже соль.
Однако надолго попа не хватило. Он заболел пневмонией и ещё чем-то, и в конце мая 1951 года умер.
Посмертно попа наградили Крестом за выдающиеся заслуги (вторая по значимости награда).
Сейчас члены конгресса штата Канзас вспомнили об этом попе и просят президента наградить его Медалью Почёта - высшей военной наградой США. Одновременно тамошние попы запустили процедуру по производству того попа в ранг святого.

Иван Михайлович Воронов прошел путь от Москвы до Берлина в составе Четвертой танковой армии.



Фронтовая жизнь была мало похожа на мирную, довоенную. Однако и здесь, на передовой, художественный талант Ивана Михайловича реализовывался в полную силу. Ведь тяжелое жизненное испытание заставило его взять в руки не только автоматическую винтовку, но и этюдник с карандашами. Следовало запечатлеть каждую мелочь, все жизненные ситуации, обернувшиеся фронтовыми буднями и праздниками. Редкие минуты передышки между боями и марш-бросками посвящались творчеству.
Вот что написал Иван Воронов в автобиографии о времени Великой Отечественной войны: «Когда враг подошел к Москве, я, как и все, вышел с оружием в руках защищать столицу. Уезжая на фронт, я прихватил и этюдник. И так от Москвы до Берлина: справа - винтовка, слева - этюдник с красками. Я прошел всю войну, был участником многих боев. За написание истории Особой 4-й танковой армии генералиссимусом Иосифом Виссарионовичем Сталиным лично был удостоен высокой боевой награды - ордена Красной Звезды. Также был награжден медалями «За отвагу» и двумя медалями «За боевые за слуги»; свыше десятка медалей получил за участие в освобождении разных городов. Как написано в личном деле, вместе с частью, с которой участвовал в боях, получил еще 76 боевых наград и поощрений».
В характеристиках к наградным листам отмечается дисциплинированность, храбрость и исполнительность бойца, его художественный талант: «Во время службы в 16-й бригаде показал себя дисциплинированным и храбрым воином, исполнительным бойцом... Несмотря на сложность боевой обстановки и быстрых маршей, умело выполнял задания по обобщению боевого опыта и партийно-политической работы. Все выполнявшиеся работы товарищем Вороновым носят характер творчества и новизны. В боевой обстановке держал себя смело и мужественно».
Самые страшные эпизоды войны не давали возможности задуматься о себе. Впрочем, сам Иван Михайлович, будучи уже архимандритом Алипием, неоднократно вспоминал: «Мне приходилось быть очевидцем, как на войне некоторые, боясь голодной смерти, брали с собой на спину мешки с сухарями, чтобы продлить свою жизнь, а не сражаться с врагом; и эти люди погибали со своими сухарями и не видели многих дней. А те, которые снимали гимнастерки и сражались с врагом, те оставались живы».
Став наместником Псково-Печерского монастыря, архимандрит Алипий в своих проповедях неоднократно обращался к теме Великой Отечественной. Сохранились записи одной из проповедей отца Алипия. «Это было в наше время, в 1941 году, в годы Великой Отечественной войны. В деревне, недалеко от Сергиева Посада, жила благочестивая семья. Сын - Сергей окончил десять классов и размышлял, куда пойти дальше учиться. Но в июне началась война, и его призвали в армию. Мать, провожая Сергея на фронт, благословила его крестиком и сказала: «Смотри, сынок, не снимай крестика с себя, он тебя спасет от смерти», - перекрестила, и сын уехал.
Повезли ребят на фронт не подготовленных, и в первом же бою все, кого не убили, попали в плен. Среди пленников оказался и Сережа.
Выстроили солдатиков и приказали: «Командиры и коммунисты, два шага вперед из строя!» Никто не вышел. Тогда скомандовали: «Каждый второй - два шага вперед!» Среди вторых первым оказался Сережа. К нему первому и подошел немецкий офицер и рванул гимнастерку. Пуговицы оторвались, выпал крестик. Немецкий офицер ошеломленно посмотрел и начал у всех вторых таким же образом расстегивать гимнастерки. Но ни у кого крестика больше не оказалось. Он и говорит Сереже: «Ты есть христианин, а они есть коммунисты?» Юноша отвечает на это: «Я уверен, что ты не коммунист, но на тебе ведь тоже нет креста». - «О, да!» - ответил немец. Никого на этот раз не расстреляли, всех увезли в лагерь.
В лагере военнопленных почти не кормили, а кто уже не вставал от голода, отвозили в место, называемое «Долиною смерти». Туда при наступлении темноты приходил палач и добивал едва живых людей.
Однажды, в барак прибыло пополнение, привезли новых русских военнопленных. Вошли они в барак и стали расспрашивать, кто откуда, разыскивая земляков. Один пожилой военнопленный спрашивал, есть ли москвичи. Сережа отозвался и сказал, что он живет в селе недалеко от Сергиева Посада. Обрадовался вновь прибывший и спросил: «А чей же ты будешь? - И я оттуда же». Сережа ответил, кто его родители. Человек радостно сказал: «Я ведь с твоим отцом в Гражданскую воевал. А знаешь ли ты, какой сегодня день? Ведь сегодня память преподобного Сергия Радонежского. Значит, мы с тобой, Сережа, сегодня именинники. А у меня и угощение есть», - и вынул из кармана три сырых свеклы. Разрезал - по ломтику на всех.
После этой сырой свеклы у Сережи открылся понос, и он скоро совсем слег. Через несколько дней его отнесли в «Долину смерти». Впоследствии Сергей так рассказывал об этом: «Лежу и гляжу в небо. Нет у меня ни страха смерти, ни жалости к себе: я будто живой труп - настолько мне все безразлично. Вдруг подходит мужчина, поляк. Подошел молча. Я смотрю на него. Он, как и когда-то немец, рванул ворот гимнастерки, и на его руку выпал крестик. Он даже руку отдернул, а другую, занесенную с ножом, опустил. Постоял, подумал, и молча ушел. Когда совсем стемнело, пришел он со своей женой, положили меня на какое-то полотно и потащили. Притащили к себе домой и три месяца выхаживали, как своего сына. Когда я совсем окреп, меня перевели через линию фронта, к русским. И вновь я попал на передовую. Когда война закончилась, пришел к Тому, Кто меня провел живым через все фронтовые дороги и опасности... Здесь, в обители, и думаю окончить свою жизнь».
Вот какова сила Креста и материнского благословения».
Отец Алипий очень часто вспоминал о Великой Отечественной войне. «Я часто бывал в ночных дозорах - в белом маскхалате на сорокаградусном морозе и молил Бога, чтобы не встретились вражеские разведчики, чтобы никого не зарезать. В ночное время разрешалось действовать только холодным оружием, чтобы выстрелами не вызвать затяжного ночного боя. Зарезанный по своей смерти начинал преследовать зарезавшего. Бог избавил меня от этого страшного искушения. Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь».
На вопрос, как он пришел к вере в Бога, отец Алипий отвечал: «Представьте себе: идет жестокий бой, на нашу передовую лезут, сминая все на своем пути, немецкие танки, и вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комиссар сорвал с головы каску, рухнул на колени и стал... молиться Богу. Да-да, плача, он бормотал полузабытые с детства слова молитвы, прося у Всевышнего, которого он еще вчера третировал, пощады и спасения. И понял я тогда: у каждого человека в душе Бог, к которому он когда-нибудь да придет».
В процессе работы над биографией отца Алипия удалось найти однополчанина и непосредственного командира Ивана Михайловича Воронова в годы Великой Отечественной войны. Станислав Андреевич Меньшиков до сих пор живет в Пскове. Вот что он вспоминает о годах войны:
Иван Воронов на войне
«С Иваном Вороновым я был знаком с августа 1943 года. Тогда он после ранения из госпиталя был направлен в нашу часть - 13 дивизион, который входил в состав 54 гвардейского минометного полка имени Александра Невского. Это полк был «эресовским», т.е. стрелял реактивными снарядами, которые получили название «катюш». В 1943 году я был командиром взвода разведки, тогда в мое подчинение и поступил Иван Михайлович. Мы вместе с ним участвовали в боевых действиях с августа 1943 года по День Победы 1945 года. Очень часто задают вопрос - когда пришел Иван Михайлович Воронов к мысли, что надо глубоко и честно служить Богу. Это стремление появилось у него еще во время войны. Иван Воронов был тяжело ранен под Витебском. Немцы выходили из окружения, они прорвали линию фронта, было много убитых и раненых. Ранен был и Иван Михайлович. После того как немцы прорвали фронт, по полю боя шло немецкое подразделение, которое добивало всех раненых русских солдат. Среди раненых лежал на этом поле и Иван Воронов. Он решил притвориться мертвым, а про себя твердо сказал: «Если я останусь жив, то я вечно буду с Богом, и вечно буду ему молиться». Немцы прошли мимо, Иван Михайлович остался жив…
Вспоминается еще один интересный эпизод. Когда мы были еще во взводе разведки, пошли однажды в тыл противника и взяли двух немцев. Один из немцев был тяжело ранен в лицо, но с нами дошел. Он сказал, что в овраге находится немецкая рота из 74-х человек. «Если вы пойдете с нами, то они готовы сдаться в плен. Не сдаются они сейчас лишь потому, что боятся расстрела русскими войсками». Мы в количестве тринадцати человек пошли с одним из немцев (второго оставили в тылу на перевязке, его должны были отправить в медсанбат) и вывели эту роту к нам в тыл через передовую. За эту операцию Иван Воронов и я получили по ордену Красной Звезды…»
Проходя по освобожденным землям, Иван Михайлович принимал деятельное участие в религиозной приходской жизни. Используя свой талант живописца и архитектора, он помогал в реставрации разрушенных храмов, которые в большом количестве открывались в годы войны, реставрировал местным жителям сохранившиеся иконы. Это позволяло меньше заботиться о «хлебе насущном», потому что местные жители благодарно одаривали его продуктами питания.
Великую Победу Иван Михайлович Воронов встретил в Берлине. В сентябре 1945 года он возвратился в Москву. После тяжелых военных испытаний наступила мирная жизнь, которую все так ждали.
***
Однако дальнейшая «мирная» жизнь была для Ивана Михайловича, ставшего архимандритом Алипием, настоятелем Псково-Печерского монастыря, отнюдь не безоблачной. Он, как и в войну опять оказался на передовой, воюя теперь уже с партийными богоборцами. Ложь, клевета, всевозможные унижения, угрозы закрыть монастырь - вот с чем приходилось каждодневно воевать настоятелю. К счастью, архимандрит Алипий всегда выходил из этой борьбы победителем. Думаю, что именно благодаря ему монастырь все же не посмели закрыть, хотя такие намерения были, и весьма серьезные.
Вот весьма характерный случай тех лет. Во вторник, 14 мая 1963 года экономом монастыря игуменом Иринеем были организованы поливка и опрыскивание монастырского сада водой. Поливка сада монастыря осуществлялась водой, которая собиралась от талых снегов и вешних дождей в сделанной монахами монастыря запруде за крепостной стеной во рве. Во время работы к монахам и паломникам подошли сначала шесть человек, а потом еще двое. В руках одного из подошедших была мерка, которой он разделял бывшую огородную монастырскую землю. Пришедшие стали ругаться на монахов, говорить, что вода им не принадлежит. Кто-то схватил шланг, перевернул насос, а один из подошедших снимал все происходящее фотоаппаратом. Спустя некоторые время к месту конфликта подошел архимандрит Алипий.
Однако дальнейшая «мирная» жизнь была для Ивана Михайловича, ставшего архимандритом Алипием, настоятелем Псково-Печерского монастыря, отнюдь не безоблачной. Он, как и в войну опять оказался на передовой, воюя теперь уже с партийными богоборцами. Ложь, клевета, всевозможные унижения, угрозы закрыть монастырь - вот с чем приходилось каждодневно воевать настоятелю. К счастью, архимандрит Алипий всегда выходил из этой борьбы победителем. Думаю, что именно благодаря ему монастырь все же не посмели закрыть, хотя такие намерения были, и весьма серьезные.
Вот весьма характерный случай тех лет. Во вторник, 14 мая 1963 года экономом монастыря игуменом Иринеем были организованы поливка и опрыскивание монастырского сада водой. Поливка сада монастыря осуществлялась водой, которая собиралась от талых снегов и вешних дождей в сделанной монахами монастыря запруде за крепостной стеной во рве. Во время работы к монахам и паломникам подошли сначала шесть человек, а потом еще двое. В руках одного из подошедших была мерка, которой он разделял бывшую огородную монастырскую землю. Пришедшие стали ругаться на монахов, говорить, что вода им не принадлежит. Кто-то схватил шланг, перевернул насос, а один из подошедших снимал все происходящее фотоаппаратом. Спустя некоторые время к месту конфликта подошел архимандрит Алипий.
«Кто Вы и что от нас требуете?» - спросил отец Алипий. Человек в шляпе, который не назвал своего имени и чина, сказал, что «монахи не имеют права на эту воду и на эту землю, на которой стоят». Отец Алипий спросил: «Зачем Вам эта вода?» Он говорит: «Для пожарных целей». Отец Алипий ответил, что «у монастыря с начальником пожарной охраны есть договоренность о водохранилищах на случай пожара. Эта лужа, которая через 3 дня высохнет, в расчет не берется, ибо, как водоем, не существует, притом же здесь нет близко каких-либо строений». Человек в шляпе ответил, что «пускай сохнет, но вы не смеете тратить эту воду, ходить по этой земле, не смеете пасти скот по рву около стены, не смеете выходить вообще за стены монастыря». Отец Алипий ему добавил: «не смеете дышать воздухом и не смеете греться на солнце, потому что солнце и воздух и вода и все и вся Ваше, а где же наше?», а потом переспросил его: «Кто ты и зачем пришел». «Безымянный человек» не назвал своего имени, а сказал, что «пришел запретить монахам делать их дела». Отец Алипий ему сказал: «Я, Воронов Иван Михайлович, гражданин Советского Союза, инвалид и герой Великой Отечественной войны, и мои товарищи, которые живут за этой стеною, ветераны и инвалиды Отечественной войны, многие потерявшие руки и ноги, получившие тяжелые ранения и контузии, обливая эту землю своей кровию, очищая этот воздух от фашистской нечисти, а так же мои товарищи живущие здесь, труженики заводов, фабрик и полей, старые инвалиды и пенсионеры, а также мои товарищи, старые отцы, потерявшие своих сыновей в боях за освобождение этой земли и этой воды, и мы, проливавшие свою кровь и отдававшие свои жизни, мы не имеем права пользоваться своей землей, водой, воздухом и солнцем, всем тем, что мы вырвали у фашистов? Мы вырвали для себя, для своего народа, для этих студентов, учителей, врачей, колхозников, которым Вы сейчас запретили брать воду из этой грязной лужи. Вот они все смотрят на вас, надвинувших шляпы на потерявшие стыд глаза».
«Кто Вы? - снова спросил отец Алипий, - и от чьего имени Вы действуете». Они стали лепетать, называя Райкомы, Обкомы и т. д.
«Вы коммунист?» - спросил отец Алипий. Он ответил: «Да». Тогда отец Алипий ему возразил, что «не может быть, чтобы человек, так мыслящий и так рассуждающий и так действующий, был в Советской партии. Не логичные, грубые, и так не здраво рассуждающие люди не могут быть в партии. Если Вы считаете себя работником Горкома, честным и порядочным коммунистом, а так же и твои товарищи в шляпах, то Вы должны были, увидев беспорядок со стороны монастыря, немедленно дать письменный указ отцу наместнику, не делать то-то и то-то, и мы бы немедленно приняли к исполнению, а Вы давай кувыркать машину в грязь и бранить монахов и приехавших отдыхать трудящихся людей, показывая отсутствие здравого у Вас рассуждения и свою необузданность, грозя предать суду за то, что мы выдышали твой воздух и выпили твою грязную воду».

Уходя от монахов боком, человек в шляпе стал дразнить отца Алипия: «Эх... батюшка!!» На это отец Алипий ответил, что батюшка он для тех людей, монахов и паломников, которые поливали, «а для вас я русский Иван, который еще имеет силу давить клопов, блох, фашистов и вообще всякую нечисть».

Архимандрит Алипий с насельником монастыря
На клеветнические публикации, «подметные письма» архимандрит Алипий отвечал не только в письмах и рапортах, но и в проповедях, в устном обращении к верующим людям. Прихожане Псково-Печерского монастыря вспоминают остроумный ответ отца Алипия на одну из публикаций «Печорской правды».
«Праздник святителя Николая в монастыре. На службе проповедует отец Алипий: «Недавно «Печорская правда», ссылаясь на Евсевия Самосатского, написала, что святителя Николая никогда не существовало. Вопрос: у кого в Печорском районе есть книги вышеупомянутого Евсевия, чтобы проверить это утверждение? Далее - если историк о ком-то не пишет, это не значит, что этого человека не было. Известно, что Евсевий Самосатский был арианином. Между тем, на Вселенском Соборе святитель Николай дал Арию пощечину. Будет ли писать о нем Евсевий? Сомневаюсь. Я думаю, все дело в том, что святитель Николай не пришел в Пачковский сельсовет зарегистрироваться и не прописался в Печорском горисполкоме. Однако подтверждения того, что святитель Николай и был, и есть, мы знаем. Как-то в Троице-Сергиевой Лавре, после реставрационных работ, я встретился и разговаривал с одним военным командиром. Он мне сказал так: «Есть ли Бог, не знаю, но что есть святитель Николай - это точно». И рассказал такую историю: «Во время войны наш корабль подбили в Черном море, и он начал тонуть. Видим - дело плохо. Однако атеистический страх не позволял молиться. И вдруг один из наших матросов предлагает помолиться святителю Николаю - покровителю моряков. Все согласились: встали на колени и, как могли, попросили его о помощи. И тут наш корабль выправляется и плывет, как ни в чем не бывало. Так и принес нас - с пробоиной - прямо до берега. И чудно сказать, я даже не успел приказа отдать, как вся команда бросилась в церковь - поставить по свечке святителю Николаю».
Вот что рассказал мне военный командир - это вам не Евсевий Самосатский».
В архиве Псково-Печерского монастыря хранится папка, куда отец Алипий собирал публикации из советской прессы о себе, о Псково-Печерском монастыре. Как правило, это были те грязные публикации, о которых уже говорилось выше. Интересно отметить, что некоторые статьи имеют пометки, сделанные рукой отца Алипия. Он всегда был в курсе происходивших в стране событий, знал, о чем пишет центральная и местная пресса, всегда был готов к ответу, к жестокой идеологической схватке. Но даже в бурных перипетиях идеологической борьбы велика была любовь отца Алипия, и всегда побеждала молитва.

9 Мая, в День Победы в монастырь приходило руководство местного военкомата. Приносили награды, которых были удостоены монахи. Так получилось, что многие из них, начиная с Наместника, были фронтовиками, и в монастыре людей с правительственными наградами оказалось значительно больше, чем в самом городе Печоры. Они, конечно, не надевали наград, но именно в этот день их всегда вручали.

Отец Алипий о войне много нам рассказывал. Вспоминал, в частности, о священнике из их полка. Этот человек воевал вместе со всеми, но имел при себе антиминс, возможно, еще какие-то священные предметы, епитрахиль. Ему разрешали служить литургию и причащать всех желающих, которые утром должны были идти в бой. Видимо, несмотря на весь атеизм, учитывали, что люди находились на передовой.
Священник расстилал на пне антиминс, находил хлеб, немного вина и свершал литургию, на память произнося священные слова. Господь, видимо, принимал такую Жертву - Святую Трапезу и искренность людей, которые пребывали за несколько часов до возможной своей кончины. Утром они надевали чистые рубахи и шли в бой. Не все возвращались. Многие кончали свое земное существование с верой в светлое будущее - в Победу и в Жизнь Вечную, которую не в силах остановить ничто человеческое, в том числе и война...
По книге «Архимандрит Алипий.
Человек, Художник, Воин, Игумен». Москва 2004

Вышла книга наместника Сретенского московского монастыря Тихона Шавкунова "Несвятые Святые" В ней о Псково -Печерском монастыре и в частности об Иван Михайловиче.

Я в последнее время читаю много про Судан. История про попа.
Один ирландец отправился священником-миссионером в Африку, побывал в нескольких странах и в итоге оказался в 80-х в Южном Судане. А там как раз 2-я гражданская война. Место его службы была Джуба, оказавшаяся в конце 80-х в ситуации голода из-за осады СПЛА. Но тут то и настигла священника любовь - влюбился по уши в черненькую, вышел из сана, стал отцом, бежал с женой из голодающего города, оказался у партизан СПЛА.
Стал работать в норвежской гуманитарной организации в районах подконтрольных СПЛА - норвежцы оказались безбашенными людьми, плевавшими на наличие официального разрешения хартумских властей снабжать продовольствием голодающих (чем страдали гуманитарные подразделения ООН).
Военная фортуна перменилась, в начале 90-х повстанцев из СПЛА зажали на крохотной полоске земли на крайнем юге Судана у границы с Угандой. А за угандийской границей СПЛА и полмиллиона зажатых на той полоске беженцев ожидала Армия спасения господня.
Лишенный сана священник, но все-таки сотрудник гуманитарной организации решил использовать какий ни есть авторитет, даваемый этими бывшими и нынешними чинами. Он отправился в столицу Уганды и сумел добиться приема у Мусевени. Он убеждал Мусевени, что если СПЛА выбьют из Нимуле и беженцы попадут в ловушку Армии спасения господней - то дальше самому Мусевени станет совсем плохо. И в итоге Мусевени спросил у "священника" - "Так что ж ты хочешь?"
"Священник" ответил - "Нам нужны заряды к РПГ, минометные выстрелы и боеприпасы к гаубицам".
И Мусевени пообещал дать их, и дал.
По всей видимости, Мусевени дал не только под влиянием пришедшего на прием священника - но все же... А ирландца этого негры в Южном Судане все же называют Коммандером - высшее воинское звание в СПЛА периода борьбы за независимость. И еще его неофициальное прозвище - "Белый Бык".

Ещё пара ссылок: