Высказав вам таким образом мои чувства, вызванные тем событием, которое свело нас вместе, я покидаю вас, не преминув обратиться еще paз к милосердному Отцу человечества со смиренной просьбой о том, чтобы, коли ему угодно было даровать американскому народу возможность для обсуждения в обстановке полного спокойствия и принятия с беспримерным единством решения о форме правительства во имя безопасности его союза и реализации его стремления к счастью. Его божественное благословение столь же явственно осенило бы широту взглядов, взвешенность консультаций и мудрость мер, от которых и должен зависеть успех нашего правительства.
— Вернемся к вашей "атеистической морде", как вы выразились. Помимо астраханской голодовки у нас есть и другая актуальная тема — православная церковь шалит...
— Что касается часиков патриаха— ничего страшного. У любой бизнес-корпорации должны быть такие секреты. В часиках, квартирках, яхтах, троюродных сожительницах ничего предосудительного нет. Это говорит лишь об очень, очень плохой работе корпорации. Она должна была бы скрывать свои истинные мотиваторы хотя бы от своего так называемого стада. А они не потрудились. Короткая, больше разведывательная, чем боевая операция "Брегет-1" выявила отсутствие у них линии обороны. Карикатурный Чаплин в рясе, малыш Легойда и несколько антисанитарных хоругвеносцев. Все. Они асболютно не готовы к идеологической войне. Причем по причине исключительно жадности. В свое время они выходили на разных людей с предложениями инструктировать их трибунов, научить полемике с атеистами, но не сошлись в цене.
— Отчего вас так раздражает РПЦ?
— Ну должен же я с кем-то воевать. На самом деле это для меня факультативное дело. Я случайно оказался в этом окопе. Меня попросили немножко подержать и для виду пострелять в ту сторону, пока подойдут основные силы. А они все не идут. Вот я и обжился в этом окопе, просторно в нем, портянками никто под нос не воняет, никто целиться не мешает, командиров нет. Я ведь не ищу союзников в борьбе с клерикализмом, с попами я справлюсь и один. Все, что они умеют, — это корпоративные истерики, коллективные кляузы и всевозможные эректильные мероприятия, все эти стояния. Они еще будут с нежностью и с любовью вспоминать времена, когда их противником был я. Гундяев повесит в спальне мой портрет и будет украшать его розочками. Им вообще везет, что их противниками являются атеисты. Однажды образуется волосатый харизматик, владеющий их корпоративной терминологией и актерскими способностями, чтобы изобразить так называемую веру. На конфликте с глупым и агрессивным Гундяевым он устроит такой раскольчик, что минимум треть прихожан и жрецов уведет из корпорации. Это будет занятно. Расколовшаяся церковь обречена на погибель. Мы-то что, мы-то с позиций безобидно-интеллектуальных. А для них страшны волосатые и верующие.